В себе увидел человека, Ко мне стоящего спиной. Ночь, улица, фонарь, аптека - Порядок разве что иной. На ветках иней серебристый, Луна на небе, как медаль. И виден берег каменистый, И очарованная даль. Свой скудный коротая век, От повитухи до погоста Идут двенадцать человек И я, тринадцатый апостол
Не помня старые обиды - из них одна другой похлеще - я не юродствую для виду, а просто так смотрю на вещи. Примерив похвалы оковы, я принимаю их на веру. Как макинтош с плеча чужого, который мне не по размеру. Иду - от места и до места, пока желанье не исчезнет: от феерического секса до венерической болезни
Врач сказал мне: - Ничего нельзя было сделать. Онкология плюс инсульт и возраст. Да вы и сами всё понимаете. Вещи заберёте у старшей медсестры отделения. А вот это (протягивает мне) нашли у нее в зажатой руке. В морге уже. Это её? - Да. Припоминаю: это подарил я маме на день рожденья, когда мне было лет десять- двенадцать. Рубля четыре сэкономил на завтраках и мороженом. Мама пользовалась им не долго. Сказала, что изящный, но не удобный. Перламутровая ручка оказалась оплавлена, химически. Я вспомнил, что лет 10 назад у нее в сумочке пролилась жидкость для снятия лака, испортила косметичку и пластмассовые предметы: помаду, пудру. И эту штуку, значит, тоже. Выходит, рациональная мама его с собой все время, лет 35, таскала, и в хоспис взяла.
Полгода назад , когда переезжали на новую квартиру, я его потерял. Оно, конечно, фетишизм: вещи ломаются и теряются неизбежно, обычное дело, но вот этот предметик было жалко
Сон мне снился на субботу. И теперь тревожно. Что как будто бы чего то я кому то должен.Тупо хлопаю глазами в поисках ответа. Мож чего то должен маме? Дык ее уж нету... за окошком солнце светит, но совсем не греет. Мож чего то должен детям, иль друзьям - евреям? Нет от совести лекарства. На душе прохладно. Может должен государству, будь оно неладно ? Можно вспомнить и еще. И похерить можно. Только сон тут не причем. Ведь и вправду должен
Падаю, кручу спираль, и снова падаю, не вижу ни дождя, ни радуги, пред мной померк весь белый свет. Падаю, лечу, кричу, и снова падаю, но никого я не обрадую, на мне ведь паращюта нет (с)
